Призраки Константиновского дворца
Был январь 1982 года. В это время в Стрельне, в старинном каменном дворце, располагалось Ленинградское арктическое училище. В западном крыле дворца находилась учебная часть геофизического отделения, в восточном крыле – военно-морской цикл. Обязанностью курсантов ГФО было нести вахтенную службу во дворце.
Дежурный по ГФО должен был постоянно находиться на посту, на первом этаже Константиновского дворца, и отвечать за порядок во всем западном крыле. Для нас, ленинградцев, был составлен график дежурств. Жили мы по домам, но в определённый день к 9 утра являлись во дворец и принимали дежурство у предыдущей смены. С утра и до вечера время летело незаметно в обычных хлопотах по дежурству. Зимой темнеет рано, и часов в шесть мы уже закрывали входную дверь на засов. С приходом вечера становилось не только темно, но и тихо. Дворец находится в уединённом месте, вокруг него обширный парк, пруды и каналы (наверно, поэтому Константиновский дворец иногда называют замком). Четыре этажа (включая цокольный этаж) колоссального исторического здания, погруженного в почти полную темноту, и мы, два восемнадцатилетних парня в морской форме. Вокруг нас зимнее безмолвие и мрак.
По графику мне пришлось дежурить трое суток. Первый день прошёл спокойно, наступил вечер. Свет у нас горит только на лестнице и на первом этаже, где наш пост. У нас нет даже фонарика. Когда напарник остался на первом, освещённом этаже, а я пошёл наверх в темноту второго этажа, мне стало неприятно: старые стены казались чужими и зловещими. Сразу вспомнились рассказы других дежурных о слышавшихся им звуках с верхних этажей дворца.
Спать на дежурстве не положено – это грубое нарушение устава караульной службы. Но невозможно устоять перед соблазном, если знаешь, что до утра тебя никто не потревожит. Мы погасили свет на первом этаже и пошли вниз в полуподвальное помещенье, так называемый цокольный этаж, где у дежурных была своя крохотная комнатушка.
На ночь свет мы оставили только на лестнице и на нашем цокольном этаже, выключили даже в коморке, чтоб спать не мешал. В комнате этой было небольшое окошко под самым потолком и вторая дверь, на которую мы не обращали никакого внимания, и, как показали последующие события, абсолютно зря. Впоследствии оказалось, что это не просто дверь, а дверь, ведущая в мрачные, сырые и никому не известные многоярусные подвалы Константиновского дворца.
Проснулся я неожиданно. В соседней комнате за стеной мне почудился какой-то шум. Он разбудил только меня, и я, слыша спокойное дыхание товарища, не стал вставать и зажигать свет. Окончательно проснувшись и убедившись, что это не сон, тихо лежал на своём месте. Я хотел понять, откуда этот шум и что там происходит. Звуки были негромкие, но они были там, где их не может быть! Они мне напоминали звуки, возникающие при падении бесконечного множества пустых картонных коробок. Казалось, что там рушатся огромные высокие стеллажи с этими коробками. Спустя некоторое время к падающим коробкам добавились тихо грохочущие металлические листы. Такое впечатление, что кто-то ходит по железу, и оно играет под его ногами. Я лежал и думал, когда же это всё закончится. Вдруг сверху раздались голоса, вернее один голос, и это был женский голос. Как будто бы над нами на первом этаже находилась женщина, и она громко рассказывала. Я в недоумении мучительно прислушался к тому, что она говорит, но все мои старания ни к чему не привели. Голос был чёткий и внятный, но почему-то я не смог разобрать ни одного слова. Через какое-то время нападение коробок за стеной прекратилось, и по железному листу уже никто не ходил, но зато наверху начали пилить, настойчиво и старательно кто-то пилил тупой ножовкой по твёрдому дереву. А женщина всё продолжала говорить. Весь этот кошмар длился часа два, а потом всё резко затихло. Я долго не мог уснуть, но всё-таки здоровый молодой сон овладел мною.
О том, что мне слышалось, я никому не рассказывал, боялся, что никто не поверит. Днём всё это мне самому показалось невероятным. Дневная суета заставила забыть ночные страхи, и прошло трое суток, прежде чем я вспомнил, что происходило той ночью, — мне снова надо было заступать на дежурство. Второе дежурство мало отличалось от предыдущего. Снова мы ночевали в маленькой сторожке, и опять я проснулся среди ночи от массы невероятных звуков. Повторился весь ассортимент: тут были и падающие стеллажи с нескончаемыми картонными коробками, и женская невнятная речь, и пильщик с тупой ножовкой по дереву. Мне так и не удалось определить, откуда берутся эти ночные шумы. Накануне вечером я тщательно обследовал все помещения, но ничего подозрительного не обнаружил.
Через несколько дней подошло время и третьего моего дежурства в массивных стенах дворца. Но в этот раз картина дежурства несколько изменилась: мне пришлось нести суточную вахту одному. Я предусмотрительно взял на дежурство небольшой переносной радиоприёмник и карманный фонарик. По всем этажам я хожу только с фонариком и включённым радиоприёмником, но гулкое эхо моих шагов заглушает маломощное радио. Проходя по огромному Мраморному залу, я представляю себе, как здесь по субботам шумно и весело, как громко играет наш оркестр и как кружатся пары. А сейчас здесь только тёмные тревожные углы и режущая слух тишина.
Закрываю дверь на щеколду и устраиваюсь на ночлег. Я пытаюсь уснуть, не выключая свет в помещении. Прошло какое-то время, а потом… всё и началось. Я подсознательно знал, что всё это произойдёт, но всё равно был ошеломлён неожиданностью и резкостью того, что на меня обрушилось. Это был шквал звуков, они были невероятно громки и четки. Тут были и уже «привычные» мне шумы, но на порядок громче, и новые зловещие звуки. Я в ужасе лежал и слушал.
От паники меня спас только маленький радиоприёмник точнее станция «Маяк». Я смотрел только на приёмник и заворожено вслушивался в «живой» человеческий голос. Железное спокойствие и непринуждённость этого голоса благотворно влияли на мою напряжённую психику и не давали перейти границу разума. Я благодарил судьбу, что догадался взять приёмник. Кульминацией всей этой кошмарной вакханалии стали глухие ужасные шаги по кафелю цокольного зала, где как я помнил, горел свет. Неизвестно, кто грозно шёл через зал к моей комнате. Приближающиеся шаги были настолько отчётливы, что от страха у меня зашевелились волосы на голове. А когда кто-то остановился у моей двери и, тяжело дыша, взялся за ручку, я был просто на грани отчаяния. Дверная ручка медленно повернулась, и в этот миг я понял, что ждать больше нельзя. Рывком я оказался у двери и мгновенно распахнул её. Мысленно я был уже готов увидеть всё что угодно, но, к счастью, за ней никого не было. Всё ещё волнуясь, прошёл в зал, откуда слышал шаги, но и здесь никого. Горит свет, всё мирно и спокойно, исчезли все пугающие непонятные звуки. Вернулся я к себе и стал обдумывать происшедшие события. Под действием звенящей тишины и неторопливого дикторского голоса я постепенно успокоился. Понять я ничего не мог, но и уснуть не было сил. Так и дождался рассвета. В 9 часов меня сменили, и больше мне не пришлось проводить ночи в полуподвале Большого Стрельнинского дворца. Но необычные события тех ночей до сих пор будоражат мою память.
Дежурный по ГФО должен был постоянно находиться на посту, на первом этаже Константиновского дворца, и отвечать за порядок во всем западном крыле. Для нас, ленинградцев, был составлен график дежурств. Жили мы по домам, но в определённый день к 9 утра являлись во дворец и принимали дежурство у предыдущей смены. С утра и до вечера время летело незаметно в обычных хлопотах по дежурству. Зимой темнеет рано, и часов в шесть мы уже закрывали входную дверь на засов. С приходом вечера становилось не только темно, но и тихо. Дворец находится в уединённом месте, вокруг него обширный парк, пруды и каналы (наверно, поэтому Константиновский дворец иногда называют замком). Четыре этажа (включая цокольный этаж) колоссального исторического здания, погруженного в почти полную темноту, и мы, два восемнадцатилетних парня в морской форме. Вокруг нас зимнее безмолвие и мрак.
По графику мне пришлось дежурить трое суток. Первый день прошёл спокойно, наступил вечер. Свет у нас горит только на лестнице и на первом этаже, где наш пост. У нас нет даже фонарика. Когда напарник остался на первом, освещённом этаже, а я пошёл наверх в темноту второго этажа, мне стало неприятно: старые стены казались чужими и зловещими. Сразу вспомнились рассказы других дежурных о слышавшихся им звуках с верхних этажей дворца.
Спать на дежурстве не положено – это грубое нарушение устава караульной службы. Но невозможно устоять перед соблазном, если знаешь, что до утра тебя никто не потревожит. Мы погасили свет на первом этаже и пошли вниз в полуподвальное помещенье, так называемый цокольный этаж, где у дежурных была своя крохотная комнатушка.
На ночь свет мы оставили только на лестнице и на нашем цокольном этаже, выключили даже в коморке, чтоб спать не мешал. В комнате этой было небольшое окошко под самым потолком и вторая дверь, на которую мы не обращали никакого внимания, и, как показали последующие события, абсолютно зря. Впоследствии оказалось, что это не просто дверь, а дверь, ведущая в мрачные, сырые и никому не известные многоярусные подвалы Константиновского дворца.
О том, что мне слышалось, я никому не рассказывал, боялся, что никто не поверит. Днём всё это мне самому показалось невероятным. Дневная суета заставила забыть ночные страхи, и прошло трое суток, прежде чем я вспомнил, что происходило той ночью, — мне снова надо было заступать на дежурство. Второе дежурство мало отличалось от предыдущего. Снова мы ночевали в маленькой сторожке, и опять я проснулся среди ночи от массы невероятных звуков. Повторился весь ассортимент: тут были и падающие стеллажи с нескончаемыми картонными коробками, и женская невнятная речь, и пильщик с тупой ножовкой по дереву. Мне так и не удалось определить, откуда берутся эти ночные шумы. Накануне вечером я тщательно обследовал все помещения, но ничего подозрительного не обнаружил.
Через несколько дней подошло время и третьего моего дежурства в массивных стенах дворца. Но в этот раз картина дежурства несколько изменилась: мне пришлось нести суточную вахту одному. Я предусмотрительно взял на дежурство небольшой переносной радиоприёмник и карманный фонарик. По всем этажам я хожу только с фонариком и включённым радиоприёмником, но гулкое эхо моих шагов заглушает маломощное радио. Проходя по огромному Мраморному залу, я представляю себе, как здесь по субботам шумно и весело, как громко играет наш оркестр и как кружатся пары. А сейчас здесь только тёмные тревожные углы и режущая слух тишина.
Закрываю дверь на щеколду и устраиваюсь на ночлег. Я пытаюсь уснуть, не выключая свет в помещении. Прошло какое-то время, а потом… всё и началось. Я подсознательно знал, что всё это произойдёт, но всё равно был ошеломлён неожиданностью и резкостью того, что на меня обрушилось. Это был шквал звуков, они были невероятно громки и четки. Тут были и уже «привычные» мне шумы, но на порядок громче, и новые зловещие звуки. Я в ужасе лежал и слушал.
От паники меня спас только маленький радиоприёмник точнее станция «Маяк». Я смотрел только на приёмник и заворожено вслушивался в «живой» человеческий голос. Железное спокойствие и непринуждённость этого голоса благотворно влияли на мою напряжённую психику и не давали перейти границу разума. Я благодарил судьбу, что догадался взять приёмник. Кульминацией всей этой кошмарной вакханалии стали глухие ужасные шаги по кафелю цокольного зала, где как я помнил, горел свет. Неизвестно, кто грозно шёл через зал к моей комнате. Приближающиеся шаги были настолько отчётливы, что от страха у меня зашевелились волосы на голове. А когда кто-то остановился у моей двери и, тяжело дыша, взялся за ручку, я был просто на грани отчаяния. Дверная ручка медленно повернулась, и в этот миг я понял, что ждать больше нельзя. Рывком я оказался у двери и мгновенно распахнул её. Мысленно я был уже готов увидеть всё что угодно, но, к счастью, за ней никого не было. Всё ещё волнуясь, прошёл в зал, откуда слышал шаги, но и здесь никого. Горит свет, всё мирно и спокойно, исчезли все пугающие непонятные звуки. Вернулся я к себе и стал обдумывать происшедшие события. Под действием звенящей тишины и неторопливого дикторского голоса я постепенно успокоился. Понять я ничего не мог, но и уснуть не было сил. Так и дождался рассвета. В 9 часов меня сменили, и больше мне не пришлось проводить ночи в полуподвале Большого Стрельнинского дворца. Но необычные события тех ночей до сих пор будоражат мою память.
Ярлыки:
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Нет комментариев.
Отправить комментарий